|
Босоногая Дива с самого края света. Сезария ЭвораПро певицу Сезарию Эвору, уроженку Островов Зеленого Мыса, можно сказать то же самое, что произнес некий ливерпулец, когда в конце прошлого года умер Джордж Харрисон: «Он поместил наш город на карту». Поверенный в делах Республики Кабо-Верде (так теперь официально называется государство, расположившееся на архипелаге Острова Зеленого Мыса в часе лета над Атлантикой от крайней западной оконечности африканского континента) Эркулешду-Нашсименту Круш любит рассказывать, что, когда на каком-нибудь приеме он упоминает, откуда родом, собеседник, задумавшись на секунду-другую, обычно радостно восклицает: «А, Сезария?!» Впервые я увидел ее в феврале 1994 года на концерте в Лиссабоне. На сцену вышла, не побоюсь этого слова, тетка-толстая, в простецком платье-балахоне. У нее была короткая стрижка, на руках болтались какие-то дешевые браслеты. Вдобавок ко всему она была босая. Тогда меня поразило очевидное несоответствие между ее почти ленивой, немного сонливой и, как мне показалось, не требующей почти никаких усилий манерой пения и бурной, просто сумасшедшей реакцией зала на каждый исполненный номер. Восторг публики «тетка» воспринимала как нечто должное, совершенно естественное.
Не для всехБосоногая дива, она же Мисс Перфумадо, она же африканская Эдит Пиаф, она же Сезария Эвора совсем скоро будет петь в Москве. Только один вечер - 19 апреля - и только в одном закрытом клубе. Его название и местонахождение организаторы тщательно скрывают, чтобы избежать излишнего волнения среди тех поклонников певицы, которым в любом случае билеты не достанутся. Однако организаторы заверили нас, что в конце мая состоится настоящий концерт Сезарии Эворы - для всех, кто захочет ее увидеть и услышать.
Босоногая дива с самого края светаСезария Эвора родилась 27 августа 1941 года на самом краю цивилизованного мира - в портовом городке Минделу на острове Сан-Висенти, одном из небольших островов зеленомысского архипелага. До того как отправиться в середине 80-х годов в Европу, где она стала по-настоящему знаменитой, в сорок с лишним лет Сезария была никому не известной ресторанной певицей. На Кабо-Верде существуют два основных песенно-исполнительских стиля: коладейра - довольно ритмичные песни, заслышав которые, трудно удержаться от того, чтобы не пуститься танцевать, и морна - протяжные, тягучие, исполненные ностальгии баллады. Именно они и принесли Сезарии славу. Морна по-португальски значит «мягкий», «теплый». Это определение в равной степени может относиться к воздуху, воде, прикосновнию, сердцу или душе. А на смеси африканских национальных языков и португальского, чуть приправленного еще и французским, так называемом креольском языке - криуло (на нем, кстати, на Кабо-Верде в основном и говорят) морна означает «слово». Автором первых морнас принято считать выдающегося поэта Эужениу Тавариша, который жил в конце XIX - первой трети XX века. Первоначально это были стихи, главным образом посвященные расставанию с родным домом, прощанию с рыбаками, уходящими в море, тоске по родине. Все это вмещает в себя португальское слово saudade, видоизмененное в креольское sodade. Самое близкое к нему по смыслу русское слово - тоска. Сезария впервые попала в Европу в 1985 году, когда приехала в Лиссабон по направлению Национальной женской ассоциации Кабо-Верде. Этому предшествовало почти десять лет творческого кризиса, когда она ни разу не вышла на сцену. В Европе продюсеры долго не обращали на нее никакого внимания, пока исполнительницу не приметил ее соотечественник, живущий во Франции, Жузеда-Силва. Сезарии было уже 47 лет, и, когда ее импресарио предложил отправиться в Париж для записи пластинки, она сомневалась недолго. Первые записи певицы помогли ей завоевать популярность только среди земляков, которых во Франции довольно много. Лишь с выходом четвертого диска "Miss Perfumado" творчество Сезарии полюбили и признали не только во Франции, но и по всей Европе. Последовала череда гастролей по миру. На сегодняшний день Сезария Эвора, босоногая дива, как ее прозвали журналисты, записала полтора десятка дисков, не считая компиляций и концертных записей. Последний компакт-диск, вышедший в прошлом году, - "Sao Visente Di Longe" - был признан британским музыкальным журналом Mojo лучшим в категории «мировая музыка». Несколько раз Эвора номинировалась на премию «Грэмми». Гастролируя по нескольку месяцев в году, она тем не менее всегда возвращается в родной Минделу, по которому ездит все на том же старом голубом «Форде» - не менее знаменитом, чем ее неизменная сигара. В машину иногда набиваются до десяти человек, представляющих все четыре живущих на этой земле поколения ее родственников. У нее трое взрослых детей от трех разных мужчин. «Я никогда не хотела иметь мужа, - сказала она в одном интервью, - я всегда жила со своей матерью, потому что она меня любит». Будучи артисткой, Эвора совершенно не стремится нравиться - публике, случайным собеседникам, своим землякам и близким... Ты становишься ее, когда слышишь это пение, этот тихий, непоставленный голос. В нем есть немножко от мудрого совета, который ты не получил в детстве, от колыбельной, которую тебе не спели тогда, когда ты в ней особенно нуждался.
Музыкальный эсперанто Сезарии ЭворыСезария Эвора известна в Восточной Европе, быть может, даже больше, чем в Португалии - где ее открыли, или во Франции - где продано больше всего ее дисков, или в США - где ей платят самые большие гонорары. И все потому, что здесь впервые узнали о певице из Кабо-Верде благодаря кинофильму «Подполье» Эмира Кустурицы, в котором звучит ее песня Ausencia. Вполне закономерно, что певицу, одинаково легко поющую и на литературном португальском языке, и на испанском, и на кабо-вердском наречии (криуло), вскоре пригласили в Голливуд - озвучивать очередную экранизацию романа Диккенса «Большие надежды» (1998). Там она спела, казалось бы, уже окончательно заигранный хит Besame Mucho, и спела так, как будто до автора этой песенки, мексиканки Консуэло Веласкес, слова «целуй меня крепче» никто не перекладывал на музыку. Сезария Эвора не могла не появиться там, где появилась, - в забытом богом крошечном островном государстве. Такова логика всей истории современной поп-музыки: очередной новый стиль приходит оттуда, где медленно, но верно происходит смешение двунадесяти языков, рас и наречий (вроде того же криуло). Одновременно рождается и очередной музыкальный «эсперанто» - только не в тиши кабинета, как творение доктора Заменхофа, а в гуще самой жизни, все больше в портовых городах. Вслед за кубинской хабанерой, аргентинским танго, новоорлеанским джазом, бразильской босоногой и ямайскими регги приходит черед кабо-вердской морны. Причем каждый из этих «колониальных» стилей и жанров тихо-мирно ждет у себя на родине, пока его «откроет» международная мода. И народные музыканты при этом продолжают играть и петь так, как подсказывают им традиции - пусть не такие древние, как в метрополиях, но зато много успевшие впитать в себя. (Хотя то, что позднее назовут морной, появилось тогда же, когда и первые танго, - в начале XX века.) В репертуаре Сезарии Эворы, между прочим, немало песен, которые сочинял и пел ее дядя, известный под псевдонимом В. Leza. Морна, впрочем, принципиально отличается и от знойно-ночного танго, и от по-утреннему легкой боса-новы; это тягучие и минорные напевы, чем-то удивительно похожие на цыганские романсы, румынские дойны и медленное вступление к венгерскому чардашу. Но если чардаш и босанова - это танцы, то морна, хотя и бывает похожей на танго, как та же Ausencia из «Подполья», - в первую очередь лирическая песня. И лирика эта, как шансон Эдит Пиаф, лучше передает горечь безвозвратных утрат, чем блюзовый «смех сквозь слезы». Помните, в какой момент в фильме Кустурицы впервые отчетливо проступает мотив Ausencia (что значит «Отсутствие») - еще без голоса Сезарии? Когда герои выбираются из своего «подполья» и обнаруживают, что от той страны, за которую они боролись, остались только безлюдные на первый взгляд островки. После того как в дискотеках конца 80-х стали танцевать под утилитарно-компьютерное техно, необходимость вводить моду на очередной музыкальный стиль посредством нового танца отпала. Именно тогда, в 1988 году, и обратили внимание на Сезарию Эвору. Но понадобилось почти пять лет, в течение которых Эвора выпускала по одному диску в год, чтобы западноевропейская публика оценила четвертый ее альбом - "Miss Perfumado". Вообще африканские артисты к тому времени (это был 1993 год) уже прочно обосновались в Европе: имена Юссун'Дура и Сал Кейта постоянно оказывались в мировых хит-пара Но певиц из Африки в ни еще не было (если не считать южноафриканки Мирна Макеба, из которой в 50-делали звезду политических «песен протеста»). К тому же Сезария Эвора фактически начинала свою карьеру в возрасте, в каком если и сходят со сцены, то уж определенно живут прежним: слугами. А Эвора вот уже полтора десятилетия продолжает выпускать по альбому в год - один лучше другой последний, прошлогодний "Sao Vicente Di Longe", так общепоказывает, что он боится ни сравнения с рволосой звездой фолкр Бонни Рэйтт (принимавший участие в записи диска), нового для себя джазового рояля в аккомпанементе Быть может, ей и в самом деле придает силы ее собственная музыка, как она поет песенке Petit Pays с альбома, который называется просто "Cesaria".
В поисках родиныКабо-Верде, в прошлом Острова Зеленого Мыса, а еще раньше - «заморская провинция» Португалии. На девяти обитаемых островах (которые стали отдельным независимым государством лишь в 1975 году), расположенных в океане в шестистах километрах от западно-африканского государства Сенегал, сегодня живут чуть больше 400 тысяч человек (для сравнения: это примерно в два раза меньше, чем в московском Северном округе). Когда португальские каравеллы, направляясь в желанную и загадочную Индию, причалили к этим разбросанным в Атлантике кусочкам земли, на Островах Зеленого Мыса не было ни одной живой души (не отсюда ли столь незамысловатое название?). Поскольку путешествия в Анголу, Мозамбик и Индию длились по нескольку месяцев, острова Кабо-Верде оказались удобным промежуточным пунктом для мореплавателей. Португальцы сделали острова чем-то вроде форпоста для своих заморских провинций, сюда же свозили рабов с осваиваемого африканского континента: из Сан-Томе, Гвинеи-Бисау, Анголы, Мозамбика (тогдашних колоний Португалии), здесь же останавливались и по дороге в Бразилию. Африканские невольники перемешивались с португальскими колонизаторами, французскими авантюристами, бразильскими плантаторами, моряками и бродягами всех мыслимых европейских и азиатских национальностей и... оставались здесь, на этих островах, которые в конце концов стали для них родными. Из всех бывших колоний Португалии Кабо-Верде пострадал в меньшей степени, чем остальные: здесь никогда не было богатых месторождений, народ не знал многолетних освободительных войн. Главной проблемой Кабо-Верде всегда был засушливый климат, который вынуждал жителей покидать родные места. Не зная до конца своих истинных корней, выходцы из Кабо-Верде путешествуют по миру в надежде найти свою родину. В любой точке земного шара они приживаются очень быстро, но все равно грустят по островам. Не это ли объясняет ту неповторимую тоску-ностальгию морна, которую невозможно ни определить, ни объяснить, ни описать - разве что спеть? ТЕКСТ: cesaria-evora.ru | 15 июля 2003 г.
Ссылки на Cesaria Evora:
Есть:
|