|
Неутомимый театр Элиса Купера Его агрессивности многовато даже для местных «братков». Его чураются и они. Изувечить всё вокруг и кровавым месивом пометить свой путь—мечта его жизни. «Да, я злобный молодой человек» — заявляет он, а чтоб было очевиднее: эта татуировка—свастика, скобой проколотый подбородок и надпись прямо на лбу «Отступи пред пороком». Чтобы подзарядиться ненавистью, он ежедневно читает «Mein Kampf» да пичкает себя наркотиками безо всякого разбора. Он сообщает, что не увлечения сделали его таким, не фильмы, не музыка, под которую он балдеет. Злобность в нем от природы. Этот злобный молодой человек («Wicked young man») — персонаж очередного концептуального альбома 53-летнего Винсента Фурнье, более известного под именем Элис Купер. Альбом, озаглавленный «Brutal Planet» («Жестокая планета»), выпущен накануне нового тысячелетия и приурочен к его наступлению. Это единственная работа музыканта за последние шесть лет. В грядущий век он вступает полным апокалиптических предчувствий. Жестким металлом музыки, зловещими текстами Купер намерен передать свой пессимистический настрой. «Нет, нет, лично я — оптимист, — заявляет музыкант в интервью, — это Элис Купер, он — крайний пессимист». Слыша такое, собеседник начинает теряться в догадках — тот ли перед ним, с кем предполагалась беседа. И нечто шизофреническое повисает в воздухе. Атмосфера проясняется, лишь когда интервьюируемый дает понять, что он не слишком похож на человека на сцене уже, по крайней мере, тем, что вокруг его глаз нет широко расписанных зловещих теней. И в прежние времена он обнаруживал раздвоение личности. Ну, а теперь, когда уже тридцать с лишним лет он представляет всё одного и того же неуравновешенного подростка, кричащего все эти годы, как озадачен он своим восемнадцати -летием («I'm Eighteen»), подозрение в шизофрении навряд ли обидит. Оно скорее будет воспринято как признак того, что представление удалось. И очевидно, имя этому представлению — жизнь. Когда-то много лет назад он пояснил: «Вне сцены я способен мило беседовать и шутить, но как только голос ведущего провозгласит: «Элис Купер!», и я ступлю на сцену, всё изменится. Спустя пять секунд я — другой, и даже всем музыкантам известно, что рядом со мной небезопасно. Это — точка отсчета, начиная с которой сцена — моя, и я здесь властелин. Я чувствую это всем нутром... На одном из выступлений я сломал руку, три или четыре ребра... Потом ходил в гипсе... Я что-то сокрушил там. Микрофонную стойку, что ли? В памяти не отложилось. Может, мне суждено было прокатиться по лестнице сверху вниз? Я даже не ощутил боли. Потом мне говорили: «Ты такое выдавал сегодня, Элис!» Я взглянул на руку, дотронулся и почувствовал торчащую кость» («Music Collector», сент. 1974). Ему надоело быть хорошим. «No More Mr. Nice Guy!» (М-р Паинька больше не существует!), — воскликнул он. Фурнье или Купер? Похоже, оба разом. Да, но ведь плохие парни всё равно в проигрыше! — так учили с детства. И Винсент Фурнье, должно быть, хорошо усвоил это. «Мерзкого и непочтительного» бывшего мистера Паиньку, как мы узнаём из песни, в наказание кусает собственный пес, кот раздирает глаз, а когда он с покаянной головой является в церковь, священник пинком вышвыривает его. Да, но поступок священника вроде как не по сану? Впрочем, Фурнье виднее, как ведут себя разъяренные священники. Винсент был вполне послушным мальчиком. Конфликт обозначился тогда, когда его родной отец, а был он как раз пастором, высказался о выступлениях заезжей британской группы как о проявлении бесовства. Фурнье-младший пренебрег тогда отцовским мнением и, отправившись в магазин, вскоре явился с полным комплектом пластинок тех самых ненавистных британцев. Кстати, именовали они себя The Rolling Stones. В общем — no more Mr. Nice Guy! А дальше всё понеслось-поехало. Винсент отпускает волосы, и администрации школы это приходится не по нраву. Ему внушают, что прическу необходимо изменить. Фурнье-мл. противится. Тогда, припомнив ему все прежние грехи, его выгоняют. Отголоски этой печальной истории запечатлены на альбоме «School's Out» («Школе — конец!») 1972 года. «Прощайте все!/Ну и как вам это?/Ме-ня-таки вышибли из школы». Обложка в виде исцарапанной парты с откидывающейся по-настоящему крышкой. Приподняв крышку, можно извлечь виниловый диск, для пущего куража одетый в женские трусики светло-зеленого или розового цвета. «School's Out» — пятая по счету долгоиграющая пластинка и самая экспериментаторская из пяти — синтез рока, джаза, элементов мюзикла («Вестсайской истории», в частности). Излюбленная куперовская тема подросткового бунтарства звучит здесь отчетливее, чем прежде. Компания Warner Bros сообщает, что впервые за всю историю фирмы пластинка издается таким колоссальным тиражом. «School's Out» — в хитпарадах Америки, Англии, многих европейских стран. Мог ли вокалист команды, снискавшей статус отъявленно бесталанной, рассчитывать на такой успех? Менялись города и штаты: Детройт, Феникс, вновь Детройт, калифорнийское побережье... В Лос-Анджелесе их именуют наихудшей группой штата. И не мудрено. В зале 6 тысяч зрителей, но стоило ребятам из Nazz (одно из прежних названий коллектива) исполнить пару номеров, как всех словно ветром сдуло. Двое самых стойких все-таки остались. Одного из них немало заинтересовал феномен команды, вызвавшей столь единодушную антипатию. За этим что-то стоит, рассуждал он — не каждому такое под силу. Этим оставшимся был Фрэнк Заппа — отчаянный музыкальный экспериментатор, непревзойденный мастер сценического эпатажа. После разговора с вокалистом Фрэнк отметил множество точек, где сходились их мнения. Винсент Фурнье в ту пору пылал восторгами в отношении эстетического течения Дада. «Dada» будет назван альбом 1983 года. Дада — этим удвоенным русским согласием именовала себя группа европейских художников и поэтов в 20-е годы мшгувшего века. Дадаисты ставили своей целью доказать абсурдность норм морали, религии, эстетики своего времени. Каждую из своих публичных выставок они стремились превратить в скандал. Вход в просмотровый зал мог быть организован через мужской туалет. Экспозиции, называемые «ready-mades» (готовые изделия), случалось, включали в себя дамское белье, пучки волос, сушку для волос, мужской писсуар. В центре зала вас могла встретить благообразная девочка, облаченная в тогу, читавшая скабрезные стишки. Да и усатая Мона Лиза — отнюдь не изобретение панков 70-х. Признанным лидером движения был прибывший из Нью-Йорка художник, француз по национальности, Марсель Дюшан. В 1965 году 78-летний Дюшан вновь прибыл в город своей молодости. Здесь проходила грандиозная выставка его работ. Возможно, заметка об открытии нью-йоркской выставки, попав на глаза школьнику из Детройта, и пробудила его интерес к модернистскому течению начала века. Подобно Дюшану, именующему себя Розой Селави (Selavy — от фр. C'est la vie), Фурнье намерен взять женский псевдоним. Он, правда, не хочет, чтобы имя звучало хоть сколько-нибудь высокопарно. Напротив, оно должно быть заурядным, обыденным. Тогда и появляется Элис Купер (что-то типа Алисы Бочаровой в русской аналогии). Воззрения юного друга не могли не впечатлить Заппу. Фрэнк нашел родственную душу. Он спонсирует выход сначала первого, а затем и второго альбома Элиса Купера. Но только третий альбом «Love It To Death», записанный в результате сотрудничества с Бобом Эзрином, музыкантом и продюсером, проработавшим немалое время с Pink Floyd, выводит группу из безвестности. И вот имя Элис Купер в хит-параде. Сингл «I'm Eighteen» (теперь это визитная карточка группы) — 21 место, альбом — 35 место. Отныне, максимально театрализуя представления, Купер надеется привлечь публику да заодно замаскировать отсутствие у музыкантов профессиональных навыков (он сообщит об этом годы спустя). Система Станиславского должна работать не только на сцене, но и в студии, — считает музыкант. Во время записи композиции «Ballad Of Dwight Fry» (Дуайт Фрай — актер немого кино, игравший маньяков и сумасшедших) на вокалиста надевают смирительную рубашку, чтобы финальный возглас «Выпустите меня отсюда!» прозвучал как можно эмоциональнее. «По прошествии шести часов записи, — вспоминаег Купер, — я настолько обессилел, что выбраться из рубашки был не в состоянии». Не прошло и трех лет после Вудстокского фестиваля, как объявляется некто, желающий похоронить дух памятного калифорнийского лета. Гимнам о любви и мире он противопоставляет песни об убийствах, неконтролируемой агрессии, смерти. Едва ступив на сцену, он выплескивает свою ненависть, провозглашая: «I hate yer, ya all!» (я ненавижу всех, всех вас!) И публику это не смущает, даже, напротив, исполняет восторга. «Вы еще более сумасшедшие, чем я!» — рычит человек у микрофона. Воодушевление в зале только возрастает. «Это-то мне в вас и нравится», — хрипло, с усмешкой добавляет он. Аудитория его — по большей части подростки. Их впечатляет его агрессивность, зловещий макияж, жирный удав, обвивающий тело. Им, не обремененным культурологическим балластом ти-нэйджерам, по сути дела, все равно, какое символическое значение имеет удав для их кумира, им также малопонятна связь его псевдонима с кем-то там из Дада. Тогда почитателям предлагается история о неприкаянном духе, изъявившем желание во время спиритического сеанса побеседовать с Алисой Купер. Си девшие за столом поинтересовались: кто это такая. И спирит объяснил, что это сожженная в древности ведьма, ныне перевоплотившаяся в одного из присутствующих. Ну, и понятно, чье имя потом прозвучало. Легенду эту впитали настолько успешно, что в редкой музыкальной энциклопедии вам ее не напомнят. Возможно, нынче Фурнье сожалеет, что не придумал тогда ничего более достойного. «Хочешь, выбей булыжником мне окна! Но еще один вопрос: откуда у меня это странное имя, и я за себя не отвечаю!» — услышим мы в «It's A Little Thing» (альбом «Brutal Planet»). «Я предпочитаю развлекать, а не проповедовать», — заявляет пасторский сын. И его амплуа — развлекать, ужасая. На сцене возводится гильотина. Клин зловещего блеска срывается вниз. Элис обезглавлен! Но недолгое время спустя сквозь мрак проступает его силуэт. Подобно всякой инфернальной сущности, Элис неистребим. А что это у него в руках? Ну, конечно, это та самая, с телом разъятая, часть. Гильотину можно заменить виселицей или электрическим стулом, но он непременно оживет. Однако мятежному духу, похоже, не слишком комфортно. «I gotta get out of here!», — в который раз кричит вечный подросток Элис («I'm Eighteen»). «Just get me out of here!», — слышится в «Escape». «Blow me away!» звучит на альбоме «Brutal Planet». И смысл всех возгласов один, и уже вполне знакомый: «Дайте мне выбраться отсюда!» Не случайно «Exorcist» — один из его любимых фильмов. Другая сцена: Элис — потрошитель и некрофил. «Я обожаю мертвецов/Последние крупицы их исчезающего тепла/Осязание синеющей плоти», — приговаривает убийца, обнимая растерзанный труп. Конечно, это кукла. Но послушайте, что он говорит дальше: «Я не знаю, каким был твой лик до разложения/С твоими родными я не пролью слез у могилы/Ты мне нужна совсем для другого» («I Love The Dead»). Зло и порочность призван олицетворять гигантский удав, покоящийся на плечах. «Посмотрите, дамы! Он родственник того, с древа. Вот он безвольно свисает, но это лишь до поры. И он упрут на ощупь». Распахнутая грудь исполнителя, его надорванные одежды обязаны усугубить эффект. Британские власти отменяют гастроли после того, как на соседнем от Купера сиденье приземлившегося самолета обнаруживается труп старушки. Музыкант объясняет, что пожилая женщина умерла во сне, предварительно попросив не будить ее до прибытия. В полиции не верят и тщательно обследуют тело в поисках следов от укусов. Да и удавы выживали недолго. Все-таки они живые, а хозяин — любитель мертвецов. Первому сценическому партнеру наносит смертельный укус предложенная на завтрак крыса. Другой, по имени Ангел, исчезает из номера гостиницы «Мар-риот» во время одного из турне. Эпизод, который произошел двумя неделями спустя после исчезновения, мог стоить жизни свидетелю. Постоялец гостиницы, беды не чуя, вошел в туалет и уж было собрался справить нужду, как из отверстия унитаза, извиваясь своею лоснящейся, влажной трехметровостью вырывается Ангел. Постояльца едва не хватил удар. Прожить в канализационной сети Ангел смог бы и еще несколько недель. Утолять голод ему достаточно раза в месяц. В путешествие же он отправился, будучи заперт в одиночестве на ночь. Ему надоело резвиться в наполненной ванне. А крышку унитаза по забывчивости оставили открытой. Как видим, Э.К удается вызывать испуг даже на расстоянии. «Я просто обожаю пугать людей», — с готовностью подтверждает он. Но чтобы все начать, как мы помним, потребовалось испугать собственного папашу. И Фурнье-старший был действительно напуган. Но напуган не тем, что его отпрыск копировал развязных британских гастролеров, а тем, что ценностные установки в сознании сына оказались слишком непрочны. А ведь в укреплении их — суть пасторской деятельности. На примере собственного чада преподобный Фурнье убеждался в том, сколь восприимчиво к пороку новое поколение «богобоязненных американцев». И чем с большей страстью отец отвращал сына от бесовства, тем явственнее достигал обратного результата. Неизменными порицаниями в подростке было довольно просто сформировать ощущение собственной порочности. И это рождало не только чувство вины, но и неприязнь к обличителю. Ну, а комплекс Эдипа, он тут как тут, на подхвате. И не известно, какой бы там карамазовщиной все это закончилось, не приди на помощь Элис Купер. Теперь у Винсента появилась возможность сказать: «Папа, это не я, это все гадкий мальчишка Купер! Это Элис досаждает тебе и вытворяет все эти мерзкие запретные вещи. И за это он будет наказан. Ведь так? Он отправится прямо в ад!» «Alice Cooper Goes To Hell» (Э. Купер отправляется в ад) — название альбома 1976 года. Но вот ведь что получается! Нашему благообразному, как в прежние времена, Винсенту очень нравится наблюдать за Элис. Да и вообще он ему импонирует. Но оказывается, этот Купер намерен идти дальше. В его садистских планах досаждать не только бедному пастору, но всему тому миру, что он олицетворяет. И за это Купер, конечно, будет гильотинирован, повешен, сожжен на электростуле. Что там у нас еще наготове? Ах да, он будет за решеткой, как на обложке комплекта из четырех CD — своего рода антологии Э.К за 1969-99 годы, названной «Жизнь и преступления Элиса Купера». Однако безнадежно погрязшему в пороке Элису порою тяжко его бремя. И тогда он вопит: «Изничтожьте меня!» (Blow me away!) Но просто ли при этом Фурнье в его шизофренической раздвоенности? «Только бы папа не узнал, как мне нравится этот Купер. Это будет кошмар, если он узнает, кошмар на улице Вязов». Вот она, сценка из заключительной серии «Кошмара...»: Папаша, это воплощенное подавление, ступает по лестнице вниз. Хриплым, отвратительно скрипучим и таким знакомым голосом самого Э.К. он зовет непутевое чадо, младшего брата Элиса Фредди. Явившись, папаша возвещает о начале экзекуции. В руке его, конечно же, хлыст. Сострадание? Свое сострадание он загодя усмирил. Нет, не сознанием правоты, а банальным алкоголем: недопитая бутылка — в его другой руке. Двухминутный эпизод, но Фурнье в нем великолепен! «Хотите получить из подростка головореза, — словно говорит он, — делайте, как папаша Крюгер». Но ведь было время, когда близкий человек не грозил кнутом. Отец был защитником и покровителем. Блаженное и безопасное время детства. Заиграет балаганная шарманка и... Робкий голос: Вот и снова я здесь. Куда-то бреду один. Все друзья уже дома
А почему он вдруг Стивен? Потому что так звали Элис в детстве. Потому что Стивен — анаграмма имени Винсент. Итак, «добро пожаловать в мой кошмар»? Но действительно страшно, когда гильотинное лезвие над головой. А вдруг фиксатор не сработает? Иль подведет ремень страховки, как тогда на репетиции в 1988? Не окажись на тот момент поблизости рабочего сцены, закончил бы Элис жизнь в петле. Отчего-то игры норовят превратиться в реальность. Ведь так оно произошло с 13-летним канадским школьником, попытавшимся скопировать Куперов висельный трюк. Но для самого мастера церемоний так ли уж безобидны последствия этих не взаправдашних экзекуций? Надолго ли игрой усмиримо скрытое желание истребляться? И что стоит за этой фразой из интервью: «Я был воспитан героями саморазрушения: такими как Джими Хендрикс, Джим Моррисон»? Комфортно ли иметь внутри собственного мистера Хайда? Ах да, в нашем случае он зовется иначе. Требовалось до сорока ежедневных банок «Будвайзера», чтобы этот монстр по имени Купер не проявлял себя вне сцены. А потом этого уже не хватало. В начале 1978 музыкант оказывается в психиатрической больнице. Здесь он проходит курс лечения от алкоголизма. Отголоски впечатлений о «желтом доме» — на альбоме «From The Inside» (1978). Далее — мимолетный год трезвости. И вновь срыв. Э.К вспоминает: «В состоянии пьяной отключки я выпустил четыре альбома: «Flush the Fashion» (1980), «Special Forces» (1981), «Dada» (1983) и еще какой-то один, не помню названия. В памяти не пропечаталось, как я сочинял, готовил, как записывал их». 1983 год — повторное лечение. И, как видится из сегодняшнего дня, оно прошло успешно. Шоу Элиса Купера ныне уже не именуют «too loud, too dirty» (слишком громкие, слишком непристойные). Расплодившиеся во второй половине 70-х панк-группы ступили гораздо дальше. Множество именитых музыкантов предъявили с тех пор родительские права на «панк». Причислим к ним и Э.К. Ведь, по воспоминаниям Джонни Роттена, вокалиста Sex Pistols, исполненная ими в момент прослушивания куперовская «I'm Eighteen» решила вопрос о первом контракте группы со студией звукозаписи. Малоизвестные в начале 70-х Дэвид Боуи и Элтон Джон также немало почерпнули из театрализованных представлений Э.К. Родственную душу в последнем также узрел и художник, непосредственный продолжатель течения Дада, качественно развивший, преобразовавший его в иное, новое, под названием сюрреализм, Сальвадор Дали. Мэтру сюрреализма было уже под восемьдесят, когда на одной из пресс-конференций он отзывается об Э.К. как о «самой обескураживающей личности из тех, что ему довелось повстречать в жизни». Дали пояснил, что приводить в замешательство — именно то, чего он всегда пытался достичь своим творчеством, и что именно в этом, по его мнению, и есть назначение искусства. В 1989, впервые за долгое десятилетие на вершине хит-парада — новый сингл Элиса Купера «Poison». Альбом «Trash» достигает в Британии 2-го места, в Америке — стоит восемнадцатью пунктами ниже. Мировое турне с эпатирующим названием «Alice Cooper Trashes the World» (Э.К. загаживает мир) успешно проходит в Англии, многих европейских странах, Японии, Австралии. Эпатаж, как мы поняли, излюбленный трюк Купера, но выполняет он его вполне осторожно. Его вызов не идет порой дальше названия. В «Мускуле любви», например, речь идет о любвеобильном сердце героя, в песне «Лишь женщины кровоточат» — о душевных муках и нелегкой доле героини. Не менее удачные, чем «Trash», альбомы «Hey Stoopid» (1991) и «The Last Temptation» (1994) в Америке принимают отчего-то не столь радушно, как в Европе. Шестилетний перерыв. И в 2000 году выходит новый студийный альбом «Brutal Planet», возможно, самый «металлический» из всех записанных прежде. Работа вызывает теплые отзывы критики. Правда, альбом не являет собой события эпохального и не блещет новизной подобно «School's Out» или «Welcome To My Nightmare». Тем не менее это — добротно сработанный рок. Но элемент новизны здесь все-таки необходимо отметить. Никогда прежде, какой бы апокалиптический настрой ни стремился создать Купер, в его работах не встречалось столь множественных библейских коннотаций. Примечателен и первый вариант названия альбома — «Семь смертных грехов». Кажется, Винсент Фурнье заговорил языком своего отца. В заглавной композиции, звучащей действительно брутально, упомянуты причины грехопадения и последующее изгнание, битье камнями пророков, распятие Христа, истязания христианских первомучеников. Есть тут и геенна огненная, печи концлагерей. Агрессивная мелодия «Brutal Planet» затем переходит в лирическую, вступает ангельский хор. Он поет о райском великолепии, в котором предстает наша планета с высот небесных. Сменился мотив, и опять мы слышим о мире, где «на смерть обрекают голодных, обкрадывают неимущих, истязают собственных детей, оплачивают услуги проституток». «Почему не снизойдешь? Почему вновь не явишься ты сюда, на эту жестокую планету?», — яростно вопрошает Купер. Жестокую? — хочется задаться встречным вопросом. Но какой же ей быть, м-р Фурнье, после того, как Элис более четверти века загаживал ее? Так, кажется, это называлось? ТЕКСТ: Леонид Лухтин | Stereo & Video июль 2001 | 19 марта 2003 г.
Ссылки на Alice Cooper:
|