Михаил Альперин
|
После прочитанного (импровизация) Пианист Михаил Альперин - один из немногих музыкантов, сделавших более чем успешную карьеру на европейской джазовой и world music'альной сцене, постоянный артист фирмы ECM, профессор Норвежской академии музыки, лауреат премии Эдварда Грига побывал с концертами в Москве в апреле 2000 года. А потом он познакомился с прессой по этим концертам, и вот его мнение по поводу прочитанного... Первое, что я хотел бы пожелать поклонникам музыки и особенно критикам, ну и, конечно - же, самому себе, это поменьше слушать музыку... Я не шучу. Звуковая пресыщенность, отсутствие музыкального голода (или легкого недоедания) активизирует у нас аналитическое мышление. О том, что вредно перегружать уши как громкостью, так и количеством музыкальной информации, говорили 100 лет назад профессора Московской консерватории своим студентам . Метнер был одним из них. Это не большая новость. Музыка, по-моему, ждет от нас духовной пробужденности и интеллектуальной пассивности. На сытый звуками желудок уму становится скучно, и он, не спрашивая нашего согласия, начинает упражняться в самый неподходящий для этого момент, в момент соприкосновения с абстрактным миром. Это чревато. Интеллект - не тот инструмент, которому можно доверить такое тонкое детище. Мы, музыканты, создавая звуковые картины, обращаемся, как правило, не к аналитическому центру человека, но к его неповторимому миру ассоциаций и чувств, к миру фантазий и непредсказуемых настроений. Этот мир есть в каждом из нас и требует уважения. Ум тренируется с самого детства, а тот бедный пасынок ... Ум хорош, когда он не отвлекает нас от прямого контакта с искусством. Его посредничество порой ужасно навязчиво. Баланс легко нарушить. Вы скажете, я преувеличиваю? Почитайте критику. Во всем мире картина идентична. Единицы журналистов, вещающих об искусстве, говорят на языке искусства. Они как будто боятся говорить от собственного лица. Почти никогда о своих собственных эмоциональных переживаниях. Поэтому они так скучны в своих попытках стать "ходячими" энциклопедиями или одушевленными интернетами. Сегодня, как никогда, важно интимное, личностное высказывание людей, обозревающих музыку. Этот пример может стать заразительным. В отсутствие этого слово превращается в источник для интеллектуальных мастурбаций. Это я не только о критиках. Это и о нас - жаждущих. Чжуан Цзы, китайский мистик, советует выбрасывать из нашей лодки все, пока ничего не останется. При полной лодке легко стать "старым". "Старым" - в негативном понимании этого слова: забыть, о чем и зачем творчество. "Старый" черствеет, перестает наслаждаться игрою, стесняется собственных слез. Музыка, по-моему, как и дети - может пробудить в нас то, что постепенно умирает. Конечно, без углубленного опыта искателю не обойтись, но важно не пропустить период освобождения от ноши. Когда я читаю разговоры о музыке, то понимаю, что это так не просто. Георгий Гурджиев назвал единственным грехом человеческим - СРАВНЕНИЕ. Да, пока мы не признаем в себе уникальность и неповторимость (даже если наши чувства так напоминают ощущения других) - до тех пор мы не сможем стать взрослыми. Для меня Музыка - это не биографии музыкантов. История, оценки, обзоры - всего лишь мертвые музеи. Таинственность живых эмоций здесь и сейчас. Они так далеки от холодных фактов и сведений, ремесла и тусовочного шума. За всем этим хламом легко забыть суть звуковой поэзии. Музыка - ближайшая дверь к нашей чистоте, медитации. Приходите на праздник, даже если это праздник печали, или у него нет вовсе имени? ТЕКСТ: jazz.ru | Миша Альперин, Осло, июль 2000 | 10 мая 2003 г.
Михаил Альперин: "Нам есть о чем помолчать" Налицо две полярные философии. Суть их одна и та же - крайность. Поэтому, мне кажется, они так близки друг другу. То, чем я бессознательно и сознательно занимаюсь (по велению интуиции, исключительно) - поиск середины, путем сближения или размывания границ между этими крайностями. Этот процесс ничего не имеет общего со сплавом стилей - это, скорее, эксперимент по сплаву устаревших психологий - привычек. Глен Гульд говорит, что с того момента, когда произошло разделение композитора и исполнителя, музыка перестала существовать в своем естественном проявлении. Я не Мичурин, скрещивающий яблоко с грушей, но любопытный, страстно интересующийся кровосмешением в традиционном мире разделения. Георгий Гурджиев - один из великих мистиков ХХ века - как-то сказал, что рекомендует проституткам молиться, а молящимся отправиться немедленно в бордель. Моя цель похожа. Если "академисты" получат вирус спонтанности и "игры", а импровизационные музыканты академический консерватизм - круг замкнется. Невозможно провести границу между утром и днем, вечером и ночью, хотя разница между ними очевидна. Эти слова Ошо я вспоминаю часто, когда мой беспомощный ум пытается делить этот мир на "да и нет", "белое и черное". Музыка для меня - одно из очистительных средств от накипи интеллекта. Так как эта накипь прибывает постоянно, то и средства, соответственно, нужны разнообразные. Но если после всего сказанного вам показалось, что я нашел рецепт для изготовления творческих людей в области музыки - вы ошибаетесь. Сделав первый шаг на пути к самому себе, посредством открытости к миру звуков, мы сталкиваемся с куда более важным вопросом - кто ответственен за то, что выплескивается из нас? Опять таки Гурджиев предложил нам идею, которая мне очень близка: все творчество следует делить на две группы - субъективное и объективное. К субъективному он относит большую часть того, что мы слышим и видим вокруг - это творчество, рожденное посредством сердца и ума. Наверное, 99% всего искусства именно так и сделано, Но есть, по его словам, объективное искусство - оно рождается из абсолютной пустоты и принадлежит универсуму. Человек же слишком мал, чтобы пытаться осознать это чудо. Только единицы отдаются этой пустоте всецело, только единицы не нуждаются, чтобы их услышали, только единицы выросли из него. Эти единицы, как пустой бамбук - только через них вселенная вдруг начинает петь свою таинственную песню. Думаю, та песнь - без единого звука. Наверное, так называемые гении слышали и слышат проблески той пустоты. Активный ум редко согласен на добровольный отпуск. Вот, очевидно, почему так неровны по силе и одухотворенности произведения даже самих больших мастеров. Нам же, пролетариям от звуков, есть о чем помолчать. Оставляю вас наедине с этим. ТЕКСТ: jazz.ru | Миша Альперин, Осло, август 2000 | 10 мая 2003 г.
О Гарбареке на фоне джаза Конечно, Ян Гарбарек изменил отношение к саксофону в современном джазе. Его появление было очень своевременным. 30 лет спустя я чувствую, что об этом актуально говорить и сегодня. Важно это для моего собственного развития, важно и для молодых музыкантов. Дж. Колтрейн, при всей своей духовности и гении экспериментатора, был поглощен чем угодно, но не тоном, как таковым. Ни один гигант в истории джаза не остановил свой взгляд на звуке. На то были свои причины. Эту традицию нарушил Гарбарек. По-моему, феномен Гарбарека особенно актуален в джазе, как бы мы ни называли его музыку. Я имею в виду, что если бы музыкант с таким пристальным отношением к звуку, как Ян, появился в академической музыке, вряд ли мы бы называли это явление революционным, так как забота о звуке (тембре, работе над красками, динамикой) является неотъемлемой и важнейшей частью академического искусства. У лучших его представителей звук всегда имел свои неповторимые качества. Звук Яши Хейфеца, Горовица не перепутать ни с кем. С прикосновением и звуковой палитрой Глена Гульда связан целый мир его интерпретаций. Безусловно, тысячи академических музыкантов похожи друг на друга, как и в джазе, но "санитарная норма" в звуковом отношении у академистов гораздо выше. В импровизационной музыке искусство звука было и остается последним делом. Сразу же очень хочется себя опровергнуть, но примеров, к сожалению, немного. Сама идея придумывания на ходу отвлекает музыканта часто от образного погружения, да и от заботы о качестве звука. Большая часть энергии расходуется на поиск решений - что играть, а это резко снижает внимание музыканта. Трудно гладить себя по животу и голове одновременно. Но это как раз то, что сделал Гарбарек. Мы ждали его, наверное, интуитивно, а вместе с ним - поэзию в импровизационной музыке. Уже 30 лет он вместе с ECM "растягивает" себя и мир нашего воображения. Он сумел инструмент подчинить вокальному началу, своему голосу. Он владеет ораторским искусством в звуке, где вес каждого слова бешено важен, а игривость и спонтанность - основа для вдохновения. Мне кажется, что его слабая сторона - это композиция. Поэтому Гарбарек-инструменталист и Гарбарек-композитор для меня - не одно и тоже. Его композиторские идеи, особенно в последних пластинках, куда тривиальнее, нежели их воплощение, на мой взгляд. Способ, с помощью которого он выражает материал, удивительным образом может облагородить любую, самую банальную мысль; это - мистерия. Вспоминаю эпизод, когда я однажды пытался спеть одну из композиций Гарбарека воображаемым голосом Иосифа Кобзона. Я представил себе, что Гарбарек написал ее специально для заслуженного артиста. Запахло Москонцертом советского времени. Это было забавно. Гарбарек - также современный фольклорный музыкант с огромным интересом к фольклору всего мира. И еще о джазовом фоне. Спортивное, соревновательное начало в джазе остается по сей день главной загадкой и проблемой этого молодого искусства, а штампы и клише здесь сильнее, чем можно было ожидать. Нет ни одного вида инструментального музицирования из известных мне, где показ скорости являлся бы целью, как в джазе. Может, это комплекс? Вглядимся в фольклорную музыку мира. Оставаясь обнаженной и естественной, она переполнена гармонией. Виртуозность здесь - без заботы о виртуозности, печаль - без заботы о печали. Фольклор укоренен в земле, но ветви его высоко в небе. Он вобрал в себя все самое сокровенное и дикое в одночасье. Дерзости фольклору не занимать. Ему могут позавидовать самые крутые авангардисты. Фольклор как будто никогда не рождался, а поэтому никогда не умрет. Он - наше мерило. Таким был и джаз, вскормленный тем же источником. Но странным образом искусство так называемой свободы полно ограничений и как будто даже тоталитаризма. Видимо, об этом знают музыканты, играющие джаз. Как далек, собственно, тот же Колтрейн от своих последователей - колтрейнистов, или Паркер - от паркеристов. Так же, как и Иисус от христиан, а Будда - от буддистов. Это звучит, как ирония, но разве это не так? Трупный запах колтрейнизма вы обнаружите не только вдали от родины великого мастера. В самой Америке этот запах так же силен. Но послушайте даже тех, кто когда-то был в зените настоящего духовного расцвета. Даже они порой не осознают, что пора отдохнуть и оглянуться. Это испытание встречают все ищущие. Возможно, кто-то уже говорит те же слова в мой адрес? Может, от того европейские джаз-клубы полупусты, а публика, разочаровавшись в звуковом мастурбировании, предпочитает аргентинское танго или тувинских DJ? Называя себя ритмической музыкой, джаз не заметил в своем развитии, что в ритмическом отношении он остался самым недоразвитым из всех так называемых неритмических жанров музыки. Так уж случилось. При том, что технический уровень музыкантов растет с каждым годом, - философский, индивидуальный падает. Видимо, после кризиса следует ожидать возрождение и расцвет. Гарбарек оказал влияние на сотни музыкантов. Его ювелирная работа со звуком не могла не вдохновлять нас всех. 70-е, 80-е годы дали миру много замечательных экспериментов в европейской эстетике. Тот расцвет по-прежнему питает мое музыкальное воображение. Еще живя в Молдавии, и позже - в Москве, я интуитивно тянулся к северу, к его неторопливости и взрывоопасной тишине. Джордж Рассел, американский композитор и тромбонист, как-то сказал, что любит норвежских джазменов потому, что они не только посылают звук далеко в горы, но терпеливо ждут, когда он воротится. Уже семь лет я дышу паузами севера и понимаю мысль Рассела. Это он говорил в первую очередь о Гарбареке. Когда границы между жанрами, эпохами, географиями исчезнут в наших умах (если это произойдет когда-либо) и круг замкнется, может быть, тогда мы почувствуем в полной мере суть названия одного из дисков Гарбарека ALL THOSE BORN WITH WINGS - ВСЕМ ТЕМ, КТО РОЖДЕН С КРЫЛЬЯМИ. ТЕКСТ: jazz.ru | Миша Альперин, Осло, 1998-2000 | 10 мая 2003 г.
Ссылки на Михаила Альперина:
Есть:
|
